Кинзбурская Инна - Дорога На Высоту
Инна Кинзбурская
Дорога на высоту
Несколько лет назад Инна Кинзбурская выпустила небольшую книжку "Один год
в Израиле" Это были записки "свеженького" репатрианта, читалась она с
интересом, олимы говорили: "Да, это мы, так было с нами".
В новой книге автор продолжает рассказывать о жизни выходцев из бывшего
Союза на исторической родине, о людях, с которыми сводит судьба. "Дорога на
высоту" -- это и метафора (алия -- от ивритского слова "лаалот" --
подниматься), и реальный путь от порога до порога, от брошенного дома в
небольшом украинском городке до маленького домика в горах на святой земле.
Книгу можно было бы назвать "Мой Израиль", это мир, в котором живет
автор. Думается, что и читатели найдут здесь много знакомого им, созвучного
их мыслям, восприятию происходящего вокруг.
От автора.
Вдруг кто-то из читателей захочет узнать себя в персонажах моей книги --
напрасный труд. Все герои мои вымышленные, как у всех пишущих -- образы
собирательные. А если с вами тоже случались такие события, это просто
совпадение, потому что такое случалось со многими.
И вообще, все это происходило не на Севере, а на Юге...
Содержание
Два дня из жизни Домских
Возвращение домой
И настало утро
Дорога на высоту (записки в пути)
Вася
В старом доме
Фонтаны
Чехарда
Тридцать лет спустя или Встреча в шаббат
* ДВА ДНЯ ИЗ ЖИЗНИ ДОМСКИХ *
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
-- Привет, -- нарочито-бодро сказала она, сойдя на перрон со ступеней
вагона.
-- Привет, -- тускло произнес он, -- принимая из ее рук дорожные сумки.
Взгляд его скользнул по ее лицу и исчез.
-- Вот так встречают жену, -- шутливо-обижено сказала она и чуть
запрокинула голову, показывая, что ожидает поцелуя.
Он немного помедлил, но все же, не опуская сумки на землю, наклонился к
ней и прикоснулся губами к щеке. И тут же отстранился.
-- Пойдем, автобус уйдет.
Стало неприятно, муторно. Не оттого, что он повернулся и пошел, и хорошо,
что ушел вперед. Это была досада -- на себя. Она не собиралась вступать с ним
в игру, в эту пошлую игру. Фальшивую ноту она взяла неожиданно для себя
самой.
Она пошла сзади, не пытаясь догнать.
Он был высок, узкоплеч, немного сутул, но во всей его фигуре было какое-
то ленивое изящество, непоказная упругая мужская сила. Она знала, что он
силен и крепок, когда-то он легко носил ее на руках. А сейчас свободно и
быстро шагал с тяжелыми сумками. В Москве ей пришлось взять носильщика.
Он все ускорял шаг, и чтобы не очень отстать, она почти бежала.
Когда они подошли, автобус был уже полон. Протискиваться пришлось с
усилиями, уговоры потесниться не помогали. Наконец, оба оказались внутри
автобуса. Плотная человеческая масса отделяла их друг от друга. Он стоял к
ней спиной, но был выше других, и она видела его крепкую шею и беспорядок
темных волос на его голове.
Хорошо, что нельзя поднять руку, дотянуться пригладить их.
Еще сорок минут. Тайм-аут продлевался на сорок минут. Можно еще не искать
тему для разговора. И не думать. Будь, что будет.
На своей остановке они тоже с трудом выбрались из автобуса, он поставил
на тротуар сумки, чтобы перевести дух и поправить одежду. Молча вынул
сигарету, закурил. Он курил мало, редко, а тут, похоже, искал занятие,
позволяющее молчать.
Они стояли одни на темнеющей улице, наверное, и для него молчание стало
тягостным, он кивнул на утрамбованные сумки, усмехнулся:
-- Ты с собой прихватила пол-Вильнюса?
-- И еще пол-Риги. -- Настроиться на эту волну было нетрудно.
-- Как?
-- Нырнула на выходной.
-- И с
