Киселев Валерий - Заплачено Кровью
Валерий Киселев
Заплачено кровью
Документально-художественное повествование
Книга рассказывает о боевом пути 137-й стрелковой дивизии,
сформированной в Горьковской области в 1939 году. Дивизия первой из 50
горьковских соединений выехала на фронт 25 июня 1941 года и сражалась на
Западном направлении против наиболее сильной группировки вермахта, 2-й
танковой группы Г. Гудериана, трижды прорывалась из окружения и внесла
весомый вклад в Победу. Книга - итог многолетней поисковой работы. Автор
изучил тысячи страниц архивных документов, разыскал и опросил более 350
ветеранов дивизии, с поисковыми группами прошел пешком весь боевой путь
дивизии 1941-1942 года. Автор в художественной форме рассказывает о
героических и трагических судьбах бойцов и командиров дивизии.
СОДЕРЖАНИЕ
"В строй - с июня, в бой - с июля"
"Смерть на войне обычна и сурова..."
"Ты помнишь, Алеша..."
"Мы мертвым глаза не закрыли..."
"А коль придется в землю лечь..."
"Опять мы отходим, товарищ..."
"Нас пули с тобою пока еще милуют..."
"Простите пехоте..."
"Мы не дрогнем в бою..."
"Темная ночь, только пули свистят..."
"А до смерти четыре шага..."
"Я убит и не знаю..."
"В СТРОЙ - С ИЮНЯ, В БОЙ - С ИЮЛЯ..."
- Командир, а, командир... Товарищ лейтенант! - перешел на официальный
тон красноармеец Новиков, заметив, что у спящего взводного дрогнули ресницы.
- Станция. Разрешите за кипятком сбегать?
Лейтенант Валентин Вольхин посмотрел на часы: "Уже четвертый...". В
проеме вагона светало.
Надев пилотку и подтянув ремни, Валентин шагнул к двери вагона. В нос,
как и на всех станциях, где останавливались воинские эшелоны, ударил крепкий
запах мочи. Бойцы его взвода спали вповалку, некоторые негромко похрапывали.
Вторые сутки слушал Вольхин перестук вагонных колес, привык, и тишина уже
казалась странной. Где-то в голове эшелона запыхтел паровоз, на соседних
путях раздался легкий и протяжный перестук вагонов - шла сцепка. В вылезшей
из-под соседнего вагона фигуре Вольхин узнал командира полковой батареи
сорокапяток лейтенанта Бориса Терещенко.
- А ты что не спишь? - спросил он. - И здесь уже бомбят, надо же. В
Брянске мы, оказывается. Наверное, долго простоим: впереди пути ремонтируют.
- Если из Москвы на Брянск повернули, то скорей всего на Украину
повезут, как думаешь? - спросил Вольхин.
- Кто знает... По мне, лучше бы туда, может быть, через Полтаву поедем.
- У Терещенко там жили родители. - Из Брянска на Полтаву не попадешь... - с
сожалением подумал Борис, вспомнив карту. - А помнишь, вчера в Москве, когда
к нам товарищ Щербаков подходил, я его намек так понял, что мы в Белоруссию
едем.
- Станет он тебе намекать! Просто так сказал, и все. А думаешь, он
знает, куда мы едем?
Но в голове у Вольхина тоже сидела эта случайно оброненная Щербаковым
фраза: "Ну что, выдержат сапоги Пинские болота?" - "Пинские! В Белоруссию
направляют!" - мелькнула тогда мысль. Но Щербаков, конечно же, хотя и был
секретарем ЦК ВКП (б), вряд ли знал, куда направляется их дивизия, если об
этом не знали ни начальник эшелона, ни командир полка.
Из-под соседнего эшелона показался бегавший за водой Новиков. В руке он
держал ремень, а на нем болталось с десяток солдатских фляжек.
- Быстро ты. Недалеко, значит, вода? - спросил его Вольхин.
- Вагонов через пять пролез. Товарищ лейтенант, тут в эшелоне немцы
пленные, в теплушке. Пробегаю - слышу, говорят по-немецки, да так громко, я
даже обмер. Часовой сказал, что это летчики. Я заглянул в вагон - ну и
морды...
